отношение к дудаеву в чечне
Дудаевская эпоха Чечни. 2 ч
Было это в сентябре 1991 году. Тёплым вечером на крыльцо здания Совета Министров ЧИАССР, где шёл бессрочный митинг, в чёрном костюме и в шляпе поднялся Джохар Дудаев. Тогда я увидел его впервые.
В том же году в июне, он возглавил Исполнительный комитет Общенационального Конгресса чеченского народа (ОКЧН). Тогда же заверил советника Ельцина Геннадия Бурбулиса о готовности следовать курсу намеченный Москвой.
Говорил Дудаев через микрофон, на странном для меня чеченском диалекте. Из его речи я запомнил на всю жизнь, что Москва забирает у нас 90 % доходов от нефти, оставляя нам 10 %. И обещал, отныне и во веки веков, мы будем пользоваться своим богатством сами. Наши лица просветлели. А действительно заживём, так заживём, ну как в Кувейте! Тогда на слуху был Кувейт, как символ благополучия.
Правда, выборов ещё не было, и как он будет называться президентом или первым секретарём обкома, никто не знал.
Паспорта Союзных и Автономных республик выдавались на русском и на языке республик, где ты его получал. А так как мы назывались Чечено-Ингушской Автономной Советской Социалистической Республикой, наши паспорта получались на русском, чеченском и в ингушском языках.
Так что я стал гражданином субъекта Аллаха, вместе с моим президентом Дудаевым в один день. Эту фразу впервые я услышал на митинге из уст самого Дудаева ещё в сентябре месяце и с тех пор любил повторят каждый оратор. А за ней обязательно следовал трёхкратный «Аллах1у акбар!»
Но обладателям документа с таким штемпселем на паспорте, крупно не повезло. После, когда в Москве и по всей Руси пошла охота на чеченцев.
И вот брат тоже вернулся из Саратовской области, где раньше работал чабаном. Пытался устроиться вновь, но его директор совхоза и с таким паспортом, обратно уже не принял.
Ай, молодца! Директор!
Узнав в чём дело, я вернул брату его слова: «Куды ты от нас денешься!» Ему от революционного пирога ничего не досталось, теперь он своего кумира Дудаева называл не иначе, как «ц1эза мекхаш» (тараканьи усы). Таких кающихся было десятки тысячи.
Но на этот штамп в паспортах граждан свободной, гордой Чечни, Дудаев возлагал большие надежды.
Если до сих пор с Ельциным они шли в одной упряжке, то теперь их стратегии разошлись.
В знак доказательства своей стратегии, 1 ноября 1991 года первым Декретом Дудаев провозгласил независимость Чеченской республики Ичкерия от Российской Федерации.
Ах ты так! То мы вот так! 7 ноября 1991 года Ельцин издал указ о введении в ЧИАССР чрезвычайного положения.
Интересно, не подскажете, где был Президент СССР? Мы тут совершенно забыли о его существование в революционной буре.
Об этом подробно написано в опусе «Чечня. Хождение по мукам 1991 год», где я в течение трёх чрезвычайных дней командовал батальоном ополчения.
В ответ почтеннейший Дудаев, объявляет Москву зоной бедствия. Эту высочайшую свою волю он возложил на массы, то есть на чеченцев живущих в Москве. И они обязаны рубить сук, на котором сидят или плеваться откуда воду пьют.
Дудаев уже считает себя отцом всех чеченцев, где бы они не находились.
Теперь думайте, как должны относиться москвичи к чеченцам после таких указаний Дудаева. В результате зоной бедствия оказалась сама Чечня.
— Я клянусь, говорил мой старый товарищ, когда.
В общем, я клянусь с этим человеком (с Дудаевым) нам действительно было весело, хотя, как говорил великий сатирик Жванецкий, и бессмысленно. Вот так, с своими маньякальными выходками, как спасителя чеченского народа от Российской империи, Дудаев подвёл всех чеченцев под монастырь.
В его распоряжении были почти три с половиной года, чтобы доказать народу, что он является тем предводителем, о ком всю жизнь мечтали чеченцы.
Буду говорит с своей строительной колокольни.
Мне приходилось еженедельно ходить в министерство строительства на совещание. И за годы правления Дудаева в Чечне была построена только одна дорога длиной в три км, от Ханкалы до микрорайона. С мостом через Ж/Д. За два года отсутствия новой работы, окрылённые, наконец, лёд тронулся, мы буквально ночевали на обочине этой дороги. И всё! Электричество кончилось и кинщик заболел!
Раньше у нас было прямое подчинение Московскому Главку Газпрома СССР, при объявлении суверенитета Чечни, местное министерство строительства включило нас в свою структуру. Приехавшему чиновнику из министерства, мы подсунули реестр своих основных средств, то что считали нужным.
По моему не надо говорит дальше о производственной политике Дудаева.
А как у уважаемого президента дела на социальной ниве.
Он перестал выдавать пенсии старикам, зарплату учителям. Учителя также пошли в рыночные челночники. Школы закрылись. Хватит с нас начального образования, лишь бы деньги умели считать. Ведь эмиры нигде не работают!
Если, Россия выполняла свои социальные обязательства перед населением свободной, независимой Ичкерии, то как назвать выходки Дудаева?
Кто эти «друзья народа», которые не отдают пенсии людям, тем кто всю жизнь горбатился на колхозных полях.
Многие в том числе и я, относили документы своих стариков в другие регионы, там и получали пенсии. Например, я пенсию своей матери получал при Дудаеве в Дагестане. При Масхадове принёс обратно в Чечню, в 1998 году мать умерла, при самом расцвете шариатского правления. Ни пенсионную задолженность, ни погребальные я так и не смог получить. Сколько пенсионеров даёт миллионное население человечества? 100-200 или 300 тысячи! Хотя мы гордые, но природа берёт своё и делает из нас тоже стариков.
Только хотел открыть рот и похвастаться дяде, какой у него племянник умница, что получает пенсию её сестры. Хотя у него не всегда получается, но он старается отдать ей всё до рубля. Хочешь, я сделаю и тебе тоже самое.
Но дядя опередил мои мысли: «Эх,- сказал он с глубоким сожалением,- какие ничтожны наши люди! Хуже предателей. Курицы! которые бегут туда, где кличут тюг-тюг-тюг! Вы понимаете, они получают пенсии в Хасав-Юрте. Да я бы с голоду умер чем получить от России эти копейки и т. д.».
Пронесло! ай, как пронесло, а то мог и выгнать, как пить дать, с сестрой вместе. Извиняюсь, с её курицей- сыном.
Только мы, в некотором роде, были уже частицей России. Учились в русской школе, служили и давали клятву на верность СССР, но опять же, всё той же матушке России.
А мой дяди погиб, как настоящий воин. В бою!
Летом 2000 года, во время второй Чеченской войны, дядя подорвался на растяжке, установленной. впрочем, какая теперь разница. Война установила.
Но важна свобода, и что с этой свободой делать Дудаев сам толком не знал. А в последнем он до войны убедил весь народ.
Что стоят одни его крылатые слова: «Ешьте дикую мушмулу, вяжите шерстяные носки, а об алапи (зарплата), пенсии и не думайте!»
Но жить то надо!
Откуда они появились и кто этих стариков звал? Почему им не сидится дома у тёплой печки, под боком у своих старух? Проперлись сюда ни свет ни заря, в эту осеннюю стужу на попутных перекладных.
В то время я и думать не мечтал, что когда ни будь стану писать очерки, вообще заниматься писаниной. Боюсь произнести слово- Писатель!
Но память сохранила мне то время во всех деталях, а теперь гадаю, имею ли я право предать забвению то, чему я стал свидетелем.
Итак. Из каких щелей эти старики вылезли.
О! Следующую фразу я позаимствую у классиков русской литературы второй половины Х1Х века.
Да, да эти старики вышли из шинели Дзержинского. Правда их немного, но они есть.
В основном, наши старики не любят попросту мозолит людям глаза. Они считают не достойным для себя сковывать молодых своим присутствием. Особенно на производстве, их место на похоронах, там где сверстники и куда самих приглашают.
Не лезут ни в какие общественные дела. Тихо обсуждают и осуждают Советскую власть за всё, что она творила над ними. Опекают своих сыновей, внуков от недостойных поступков. Ещё говорят, что они не запятнали свою честь ни чем и хотят дожить свои дни до конца. А это уже зависит от вас, от молодых. Крыша над головой есть, крупная и мелкая скотина в достатке, вон какая нынче кукуруза уродилась! А тыква, а фасоль!
Наши предки не зарились на чужое, никогда не просили милостыни у людей, не притягивались к хьарам (к греховному), берегли честь всех женщин, а они в свою очередь честь своих мужчин.
Жили без машин, телевизора и вы проживёте.
Вот такие, и намного лучше, нравоучения давали, из поколения в поколение наши старики, прошедшие через царское самодержавие и дальше по краткому курсу истории КПСС.
Столетиями передавали, учили потомство и теперь досталось и нам!
Стыдно признаться, но так и тянется рука смахнуть предательскую слезу, которая подвернулась при воспоминании своих тогдашних чеченских стариков! Почтенных стариков наших, на завершении своей и так безотрадной жизни, они остались на иждивении своих детей.
Но, дорогие мои старики, нынче жизнь пошла по другому арыку! На кукурузной жерди теперь далеко не проскачешь.
А эти, те самые, что вокруг Дудаева околачивались, пользуясь кровной необходимостью служения новой власти, вышли на легальное положение.
Приняли свой пост агента ЧК от своих отцов, всю жизнь они доносили на соседа на предмет появления у того лишнего мешка кукурузы. Слава КПСС, что на больше им возможности партия не давала!
Поэтому, в дни триумфа Дудаева, они пожелали видеть вождя чеченского народа, в форме той власти кому служили верой и правдой.
Даже русский царь Николай носил ненавистную форму чеченцев, хотя они боролись против его предков.
И теперь, все штабные и исторические архивы попали в руки Дудаева.
А грешные души агентов ЧК были на столе у Дудаева, и они до смерти боялись публичной огласки всего списка. Он мог манипулировать ими на своё усмотрение.
Над нашей организацией взяли шефство два из таких бывших.
Приученный с детства к почтению старших, но я не мог скрывать своё омерзение к подобному контингенту.
Пять лет работы начальником строительного участка в зоне строгого режима, для меня не прошли даром, что до сих пор считаю себя немного советским зэком. А они не знают жалости ко всяким наушникам типа СВПэшников (сектор внутреннего порядка). СВПэшники-«кумовские» (кум- режимный начальник) добровольные помощники.
Особенно, своих добровольных «помощников», я не мог лицезреть на производственных совещаниях, когда они пытались, как сами выражались, командовать, лезть в кадровые дела.
Над Грозненскими специалистами нефтяной и газовой промышленности.
У Дудаева не на йоту не было хозяйственной хватки. Его абсолютно не интересовало, чем же питается вверенный ему Всевышним народ. Обширная душа Джохара позволяла нам грабить всё, что плохо лежит.
Как обычно делает любой начальник, получив под своё начало новое хозяйство, он не стал производит инвентаризацию того, что ему досталось от Советской власти.
Даже в той среде, где он должен чувствовать себя, как рыба в воде, в военных гарнизонах. Не как генерал, не как главнокомандующий вооружёнными силами, он не взял эти объекты под личный контроль.
При попустительстве его и его коллег генералов России, средь бела дня грабили гарнизонные склады. Мужики охапками таскали стволов разных модификаций.
Но, когда власть его пошатнулась летом 1993 года, под давлением, вчерашних его соратников и депутатского корпуса, он нашёл силы пролить кровь, усмирить недовольных, разогнать парламент.
Остались мы, начальники мелких предприятий. Для того чтобы ходит по высоким коридорам таким надо совершать подвиги. На это они не способны, ибо надо было часто менять свои взгляды. А это уже предательство перед совестью своей.
Наших старших товарищей чеченской национальности стали возит домой в ящиках, а русских хоронят там, где они получили последнюю пристань.
* * *
На кануне начала войны, я ходил на совещании министерства строительства, с последней надеждой, может теперь уже на грани краха, у них совесть проснётся и мы получим свои деньги. Нет!
Но мы получили письменные распоряжения, за подписью министра от строительства: продать любой инвентарь, любую недвижимость и купить десять пар военного обмундирования, автомат АК- 40. Одну штуку! Для нужд обороны!
Больше в правительственных кабинетах президента Дудаева, я не появлялся. А то ещё прикажут приобрести истребитель для Дудаева.
И тогда, наконец, нашёл себе душевный покой, за продажу БК- 100, Дагестанским коллегам. Эх, знать бы куда упадёшь.
В эти же дни я зрел, по местному каналу, небезызвестного Ахмеда Закаева, в то время, министра от культуры в правительстве Дудаева. Он вёл совещание в вверенном ему министерстве и нам слушателям, о надобности сражаться всем против надвигающей русской агрессии, до последнего актёра и режиссёра. Чем мир не театр, а люди в нём не актёры!
О прелестях Дудаевской эпохи ещё краше будет в следующей главе.
«Он погиб через два часа после разговора со мной» Дудаева уничтожили ракетой после телефонного звонка. О чем вспоминает его собеседник спустя 25 лет?
«Чтобы доказать Ельцину лояльность, генералы готовы на совершение преступления»
«Лента.ру»: Это правда, что вы в тот момент говорили с ним по телефону, как рассказывала его жена Алла?
Боровой: Знаете, то, что Алла рассказала мне, свидетельствовало скорее о том, что он успел ей рассказать, о чем мы с ним говорили. Очень может быть, что наш разговор использовали, чтобы просто определить его координаты. Мы дружили с Джохаром Мусаевичем, обсуждали многие проблемы. Он мне звонил, ему звонить было невозможно — такой телефон был. И он мне рассказывал, как относил трубку на большое расстояние от самого телефона, метров на 50, по-моему, там для этого специальный кабель был.
Он говорил, что на него во время разговора совершаются покушения. Видимо, в тот день он не воспользовался этим кабелем. У меня было ощущение, что он погиб примерно через два часа после разговора со мной. То есть он с кем-то еще разговаривал
Там ведь произошло очень странное событие. Сразу после покушения несколько генералов МВД провели пресс-конференцию, на которой заявили, что это они уничтожили Джохара Дудаева. Потом, видимо, они поняли, что это обычное уголовное преступление. Причем тягчайшее уголовное преступление — они убили избранного народом президента, легально избранного. Все следы этой пресс-конференции были убраны, уничтожены, насколько я знаю. Я дал тогда интервью Юлии Калининой для «Московского комсомольца», где рассказал, о чем мы говорили.
Основная проблема была связана с тем, что помочь Джохару Дудаеву и чеченцам пыталась миссия ОБСЕ. Но в миссию ОБСЕ входили представители России. И Дудаев небезосновательно говорил, что миссия ОБСЕ выполняет в том числе и разведывательную роль для России, что было правдой. Эти самые представители передавали информацию.
После одной из встреч [с Дудаевым], когда я приехал в Моздок к Куликову, он просил меня сообщить, где мы проводили эту встречу. Ему было важно знать. Я ему сказал, что это переговоры и я не имею права разглашать эту информацию. Тогда он предложил мне лететь в Москву на самолете Министерства обороны. Я согласился, и со мной в самолет сел человек в высоком звании, по-моему, генерал МВД, который сначала мягко начал меня уговаривать дать информацию, где мы встречались, а потом уже он сказал, что сейчас откроет дверь и выкинет меня из самолета, если я не сообщу. Но меня такими вещами не напугаешь.
Потом у меня пытались выведать эту информацию несколько человек из ГРУ. Меня вызывали в ФСК в 1995 году, где тоже попросили дать информацию. Я для протокола сказал, что, во-первых, я не дам эту информацию, поскольку это переговоры, а во-вторых, как депутата они не имеют права меня допрашивать.
Поездок у Дудаева было штук пять, когда я пытался восстановить его отношения с Кремлем. На самом деле и до этого были попытки. Дудаев просил передать информацию Ельцину о том, что он поддерживает демократию, поддерживает Ельцина, что речь идет только об экономической независимости. Дудаев выбрал очень неправильную тактику, он почему-то решил, что самый короткий путь к Ельцину лежит через Жириновского. А Жириновский — известный провокатор. Естественно, он использовал эти контакты с Дудаевым не для того, чтобы помочь, а для того, чтобы его дискредитировать.
Вы не подозревали, что ваши телефонные переговоры с Дудаевым могут использовать, чтобы добраться до него?
То есть эта среда спецслужб постоянно вокруг [меня] присутствовала, постоянно провоцировала, подслушивала. Но не только с Дудаевым. Я уверен, что и контакты с руководством европейских стран — еще в 1990 и 1991 годах на биржу приезжали министры финансов Франции, Великобритании, Соединенных Штатов. Я постоянно находился в контакте с президентами разных государств. Конечно, все это подслушивалось, записывалось. Насчет этого у меня не было никаких сомнений, а аналитики службы безопасности мне постоянно говорили об этом.
Постоянная слежка была. Еще в 1991 году, до ГКЧП, мы предприняли большой тур по республикам Советского Союза. На самолете мы летали, встречались с руководством. В этой группе был представитель КГБ, мы его легко вычислили. Он докладывал о том, с кем встретились, когда встретились, о чем говорили, меня постоянно допрашивал.
Понимаете, я привык жить в этой атмосфере постоянной слежки. И это было нормально, что контакты с Дудаевым прослушивались. У меня никогда не было никаких сомнений, что они могут это использовать для совершения уголовного преступления
Мне казалось, что это невозможно, но, видите, оказалось, что возможно. Оказалось, что для продвижения по службе, чтобы доказать Ельцину свою лояльность, эти эмвэдэшные генералы готовы на совершение преступления.
«Мы все были лохами, верили Дудаеву» Идеолог отделения Чечни от России о войнах в республике, мафии и жестокости 1990-х
«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о первой чеченской войне, которая была в разгаре 25 лет назад. В этот раз мы поговорили с Мусой Темишевым — человеком, которого называют идеологом чеченской революции. Он писал программные документы для Общенационального конгресса чеченского народа, который объявил выборы президента непризнанной Ичкерии, а также занимал ключевые должности в первые годы правления Джохара Дудаева и был его советником. Сейчас Темишев живет в эмиграции в Европе. В интервью он рассказал о том, как был очарован Дудаевым и почему разочаровался в нем, кто и почему на самом деле хотел независимости Чечни и почему началась первая чеченская война.
«Лента.ру»: Что, на ваш взгляд, привело к тому, что Чечня объявила о независимости? С чего все началось?
Темишев: Все эти причины в основном общеизвестны: деградация советской системы, притеснения в национальных республиках. Хотя Жириновский утверждает, что в национальных республиках русских угнетали, но, мне кажется, все было наоборот. Например, в Чечне, в городе Грозном, где проживало процентов под 80 русских, нам, я убежден, запрещали говорить по-чеченски. В трамвае говоришь по-чеченски, и любой русский мог окрикнуть тебя: «Говорите по-русски, что вы тут на каком-то непонятном языке общаетесь!» (Хотя они знали на каком.)
Почему они это делали? Боялись?
Да не боялись, какое там! Тогда такого не было. Тогда другие реалии были. Тогда все было тотально под КГБ, АБВГД. Армия там — все было расплющено. Это не 30-е годы и даже не 40-е. Советская власть вот эта, тоталитарная, утвердилась целиком и полностью, и казалось, что это навсегда.
Поэтому не было никакого страха. Я считаю, что это все был «великорусский шовинизм», который, как мне кажется, нагнетался искусственно, хотя русскому народу ничего такого и не надо было, и угнетался прежде всего именно русский народ. Шкуру драли с простого русского народа. Сверху, как это всегда принято в колониальном государстве, продвигалась идея титульной нации. Русский народ. Русское поле. Русский дух. Русский характер. «Хотят ли русские войны?» Из каждого утюга: «русское, русское, русское. »
Вы говорите о советских временах?
Да, именно в советские времена все это нагнеталось, вносило разлад и разжигало ненависть у местных — чеченцев, дагестанцев.
В республике не было ни одного первого руководителя-чеченца. Обязательно первый руководитель — русский
Даже в городских ОРСах (отделы районного снабжения — прим. «Ленты.ру») первым председателем не мог быть чеченец — он был разве что на побегушках. В чеченский институт даже уборщицу-чеченку не брали. Были целые предприятия, на которые чеченцев сторожами и разнорабочими не принимали.
Если вы анализируете ситуацию — так хоть раз сделайте нормальный анализ. Шовинизм был, понимаете?
Ненависть по отношению к другим национальностям?
От имени русских, русскими руками давят других. Нищенствовали-то русские. Чеченцы, например, могли как-то там химичить, заниматься отходными промыслами. Они целыми семьями, группами семей выезжали в Россию на стройки. В адских условиях строили коровники, жилые помещения. Зарабатывали за сезон три-пять тысяч рублей — в то время это были большие деньги. Потом приезжали домой и так существовали до следующей весны. Русским, мне кажется, было сложнее.
В общем, такие дела — шовинизм был. Фактор номер один. Повсеместно, везде: в Узбекистане, в Средней Азии, на Кавказе.
Вы тогда пришли к мысли о независимости?
Я не был сторонником — во всяком случае, к началу 1991 года — отделения Чечни и развала Союза. Потому что к 1991 году, когда на очередном съезде Верховного Совета отменили шестую статью Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС, все было нормально. Демократия была максимальная, намного больше чем здесь, на Западе, где я живу уже почти 20 лет. Я все вижу, я могу сравнивать.
К 1991 году СССР был самым демократическим государством в мире. Не было никакой надобности в распаде страны
Что вы вкладываете в понятие «демократия»?
Выборы, возможность участия народа в управлении государством, разделение властей — такое, как оно должно быть, не формальное, как декларировали, а натуральное. Когда суды — отдельно, законодательные органы — отдельно, исполнительные — отдельно. Когда закон не кончается у порога власти. Это и есть демократия. Она во все времена либо есть, либо ее нет. В общем, после отмены пятой статьи в СССР была наиполнейшая демократия.
В феврале 1992 года я опубликовал статью, из-за которой меня объявили русским агентом, генералом КГБ, врагом чеченского народа и Аллаха. Я писал в ней, что мы все находимся на четвереньках — и чеченцы, и русские, и все остальные. У нас одна судьба, одна география, даже одна психология. Кто бы что ни кукарекал, мы уже ментально были все одинаковы.
Поэтому нам, во-первых, невыгодно отделяться от России, во-вторых, мы никому абсолютно не нужны — ни Турции, ни Америке, ни Китаю, ни Европе, никому. Давайте вместе с русскими на едином экономическом и культурном пространстве вставать с четверенек на обе ноги. Эта статья называлась «Лучше горькая правда».
То есть вы не считали, что у Чечни и России разные пути?
Я не был сторонником оголтелого суверенитета. Я был сторонником полной демилитаризации Чечни и Кавказа, чтобы там не было войск. Понимаете, пока там были войска, никаких законов, выборов и демократии быть не могло.
Как развивались события чеченской войны, смотрите в хронологии «Ленты.ру»:
Я тогда предлагал вывести все эти воинские части к черту, пусть остается одна полиция, внутренние органы, КГБ. Внутри СССР они не нужны были, они нужны на границе. Полная демилитаризация нужна была, чтобы духа их не было на территории Кавказа. Вот это — да. А отделяться, противопоставлять чеченцев русским — я всегда был против и сейчас против. Так это все и вызревало, сам режим толкал народы на такие дела.
Я в 1997 году с Аркадием Вольским ездил в Ташкент по неполитическим делам. Мы там жили две-три недели. Часов до трех-четырех мы решали вопросы, а потом были свободны, и мы ездили по злачным местам.
Ради интереса я всегда спрашивал у узбеков, сидящих за столами, о Советском Союзе, счастливы ли они, что отделились? Я не встретил ни одного узбека, который был бы доволен своим суверенитетом
Они ностальгировали по советскому режиму, говорили, мол, нас эти баи сейчас эксплуатируют, на хлопок, как скот, сгоняют. То есть это натуральное рабство. В советское время хотя бы был закон — напишешь жалобу в ЦК КПСС, приедет инструктор, и все местные баи становятся шелковыми.
А как же вы тогда отнеслись к Общенациональному конгрессу чеченского народа, собрание которого и стало первым шагом к объявлению независимости?
Все его программные документы готовил я. Там, конечно, было реакционное крыло, ратовавшее за полное отделение, но было и крыло солидарных со мной. Они выступали за демилитаризацию Северного Кавказа и дальнейшее развитие в составе России, вместе с ней.
Как вы относитесь к фигуре Джохара Дудаева сейчас, по прошествии трех десятилетий?
Сейчас, к сожалению, он чрезмерно героизирован, у него очень много сторонников. Тогда он был принят нами всеми на ура — все-таки он был генералом. Нас было четыре главных руководителя: Яндарбиев, я, Удугов, Саид-Хасан Абумуслимов. Кто мы были? Я — журналист, Яндарбиев — писатель. Короче, с нами можно было расправиться в два счета, посадить в тюрягу, и никто бы не вякнул.
А тут — генерал. Его уже так запросто в тюрьму не посадишь, и мы его в качестве боевого коня выдвинули. Оформили задним числом как делегата, сфальсифицировали — он делегатом не был, а был просто приглашенным гостем. Выбрали Дудаева в исполком, потом оформили как председателя, и все были довольны.
Но он с порога начал не госстроительством заниматься, а стал создавать мафии по тейповому принципу. У нас есть тейп Чинхой, и он оттуда набрал отъявленных жуликов. Мамадаев еще в советское время прогремел как расхититель социалистического имущества, два или три строительных управления с молотка умудрился пустить в советское время. Потом Мараев — хороший спортсмен, но не руководитель. Он не имел никакого образования, опыта работы. Бислан Гантамиров — наркоман и жулик.
Собрав эту шушеру, Дудаев фактически сформировал из них кабинет министров (тогда мы его называли КОУНХ — Комитет по оперативному управлению народным хозяйством). Вот тогда я сразу же пошел против него. Написал первую статью в газете «Кавказ» под названием «Остановиться, оглянуться». Там я прямо обращался к Джохару: мы же предложили демократическую программу, народ нам поверил, а ты посадил в кабинете министров жуликов — к чему ты хочешь его привести? После этого мне пришлось участвовать в разборках, щелкать затвором автомата.
А когда вообще вы впервые узнали о существовании Дудаева? И как развивались ваши отношения поначалу?
О том, что он есть, я узнал в статье газеты «Грозненский рабочий». А увидел я его на конгрессе, который проходил в течение трех дней. На первом заседании я узнал, что тут у нас сидит этот приглашенный генерал. Я тогда с ним даже не хотел разговаривать, до перерыва.
А в перерыве ко мне подошел мой бывший тренер по вольной борьбе, которой я занимался в юности, и говорит: «Давай, Муса, я тебя познакомлю с нашим первым генералом». Я отказался — мол, не нужен мне этот первый генерал, он на службе у империи был, и так далее. А потом во второй части конгресса Дудаев попросил слово, и я дал ему семь минут (временем распоряжался тоже я).
И он выступил с такой речью! Я был просто потрясен. «Мы, чеченцы, такие же, как и все другие народы мира, нас господь бог создал одинаковыми, у нас великая история, мы заслуживаем не меньше, чем русский, украинский народы. Некоторые могут сказать — на нас пошлют танки. Пусть! Под танки лечь можно!» И тому подобное.
У меня волосы дыбом встали, мне аж стыдно стало от самого себя. Думаю: вот я негодяй, не зная человека, так плохо о нем подумал. И в конце первого дня заседаний я сам подошел к нему, извинился, мы поручкались, и тогда я его узнал. Перед вторым днем заседания всю ночь мы с Яндарбиевым и Абумуслимовым обсуждали, как сделать так, чтобы затянуть генерала в нашу затею. И тогда мы решили делегировать его на съезд задним числом.
Вы говорите, что вас восхитила речь Дудаева о суверенитете, о том, что «пусть они попробуют послать танки». Ваши взгляды тогда претерпели изменения?
Нет, у меня и в то время были те же взгляды. Я же говорил, я выступал за демилитаризацию. Не силой нужно строить государство, а законами, демократией, уважением к народу.
Так, по-вашему, тогда у Чечни должен был быть суверенитет.
Но не оголтелый, не тот, который установил Джохар, а потом и Масхадов. Нормальный, цивильный суверенитет — без танков, без пушек, без КГБ. Абсолютного нет даже у США. Сейчас мир взаимосвязан — и экономически, и политически. А тем более мы, осколки СССР, самой гнусной империи, куда денемся друг от друга?
Вы говорите о «нормальном» суверенитете и «ненормальном» при Дудаеве. А была в додудаевской Чечне поддержка оголтелого сепаратизма, радикального ислама?
Тогда это везде было, во всех национальных окраинах. Уже в 1990 году к нам начали проникать эти бородачи-ваххабиты с Ближнего Востока.
Так вопрос был о том, было ли это до 1990 года?
До 1990-го. Знаете, нет. Недовольство было, а так, в общем-то, никаких национальных противоречий не было. Говорят, что русских вырезали — это неправда, это такая кощунственная ложь! Был бандитизм — особенно после 1991 года, натуральный бандитизм, с легкой руки Джохара. Он буквально выпестовал его. Но он распространялся на всех — и чеченцев убивали, и русских. Не тотально, просто были случаи грабежей — богатых русских грабили, богатых чеченцев грабили.
У нас была соседка, тетя Лена, русская. Работала в торговле, у них были деньги. И к ним ночью полезли чеченцы, хотели ограбить. Она стала кричать, и мы выскочили к ней с автоматами. Одному я ноги прострелил, другие сбежали. А в поселке Калинина две семьи чеченские буквально расстреляли. Глава одной из них был золотых дел мастер, ставил золотые зубы, и всю его семью убили — его, жену, детей. Чеченцев.
А чтобы чеченцы против русских, или русские против чеченцев — этого не было. Мы жили очень мирно. Были заключены тысячи и тысячи смешанных браков. Женились на русских, на татарках, на еврейках. Не было национализма в Чечне — особенно в Чечне! Чечня и Азербайджан были самыми демократическими республиками
Хорошо. А насколько народ вообще поддерживал Дудаева?
В то время его поддерживало подавляющее большинство — больше 50 процентов населения точно. Выборы были самые натуральные, хотя несколько фальсификаций, конечно, было. Семь депутатов мы таким образом провели, сейчас об этом можно уже говорить откровенно.
Чечня с 1991-го по 1994 год что собой представляла? Это была демократия, диктатура, еще что-то?
К концу 1994 года это была натуральная диктатура дудаевской банды. Республикой правила банда — сначала одна, потом другая, другого тейпа. Они пушками, танками выбили из горисполкома Мамадаева, Гантамирова. Руками второй банды он выбил первую, и она потом освежевала республику, поставила ее на поток разграбления. И первые ваххабиты появились при Дудаеве, хотя я об этом говорил денно и нощно (тогда и телевидение было в моих руках, я курировал все средства массовой информации).
Я говорил, что надо религию отделить от государства. «Давайте защитим ислам, — говорил я. — Отделив его от государства». А ему это все на руку играло.
Его взгляды изменились со временем или он всегда таким был?
Мне кажется (дай бог мне ошибиться), что Дудаев был заслан в республику специально. Особенно поначалу он был очень косноязычен. Такую речь, с такими аргументами он не мог произнести экспромтом. Это просто исключено.
Но все, что он потом делал, играло на то, чтобы прилепить к чеченцам ярлык бандитов и религиозных экстремистов. Он поставил республику на поток разграбления. Он не мог не знать, что в основе любого государства лежит экономика, это ученики средней школы даже знают.
В Чечне была мощнейшая промышленность. 98 процентов авиамасел для всего СССР производилось там. Три нефтеперерабатывающих завода, один химзавод. Завод «Молот» всесоюзного значения, поточные линии которого можно было за 48 часов перестроить на выпуск тяжелых танков. Чудовищно богатая республика была, если бы Дудаев ее не отдал на разграбление. Мы бы жили намного лучше этих арабских шейхов. А он начал это делать с порога, с самого начала.
Например, добычу, переработку и реализацию нефтепродуктов он отдал в аренду одному жулику, уголовнику, который сидел в тюрьме за убийство. Вы можете себе такое представить даже сейчас? По этому поводу у меня с ним в 1992 году был отдельный скандал. Это ж ужас дикий!
Имаеву, заведомому агенту КГБ, он отдает должность министра юстиции, генерального прокурора и руководителя Центробанка. Ну как это? ***** [блин], ты что делаешь?! Я с ним чуть не подрался после этого, нас разняли тогда.
Если бы он хотел создать государство, разве занимался бы этим? Кроме всего прочего, я был главным редактором правительственной газеты «Ичкерия». И мне пришлось уже в 1992 году, в самый разгар нашего долбанного «суверенитета», опубликовать на двух разворотах полностью все движения нашей нефти и нефтепродуктов — кто сколько своровал, поименно.
Опять получилось очень громкое дело. Мне снова пришлось вооружаться — гранатометчики, автоматчики затворами клацали. Разборки пришлось делать. Эта статья должна быть в библиотеке Ленина в Москве — мы нашу газету высылали и туда, и на факультет журналистики, и еще куда-то. Ее можно найти и посмотреть.
И как отреагировал Дудаев?
Все без толку. В личной беседе он говорил: «Да, Мусик, да, мы все сделаем». Даже записи какие-то делал. И все.
Он меня считал за лоха. В принципе, лохом я и был. Мы все были лохами, легко верили. Дудаев всех нас облапошил
Но самое главное его преступление состоит в том, что он не пошел на подписание договора с Россией. Я был первым переговорщиком, в декабре 1991 года я более двух недель провел в Москве у первого зама Хасбулатова. Все эти вопросы мы с ним обговаривали — в том числе и то, что я лично не хочу полного суверенитета, что мы должны быть на одном экономическом, военном, культурном пространстве, только единственное — не нужны эти оккупационные войска.
Мы разработали план, назвали этот договор ассоциативным, потому что словосочетание «федеративный договор» уже многим чеченцам, особенно экстремистски настроенным, слух резало. Написали бы «федеративный» — пошло бы: «О! Темишев опять нас хочет в рабство отдать! В СССР, в КГБ и так далее». У меня очень много врагов было с самого начала.
Мы по этому договору могли бы иметь больший суверенитет, чем Татарстан. Даже охрану внешних границ Чечни с Грузией предполагалось осуществлять силами чеченских погранвойск (но с условием, чтобы они входили в состав погранвойск России).
Что сказал Дудаев, когда вы вернулись из Москвы?
Я в составе группы из пяти человек, в которой были Удугов и Яндарбиев, привез ему этот документ и сказал: «Джохар, надо подписать, на большие уступки Москва не пойдет, такой суверенитет нам достаточен». В общем, изложил суть документа тезисно. А он так посмеялся ехидно, сделал жест пальцами — «чик-чик» — и сказал: «Мусик, ты парень умный, но смотришь на проблему через московские очки. Мы их сможем в бараний рог свернуть!» Я ответил: «Адольф Гитлер, который покорил весь мир, раком поставил земной шар, не смог сделать этого с Россией. А мы — два калеки. Жизни свои мы, конечно, отдать готовы, но ничего не сможем сделать. Джохар, ты ведешь народ к войне!»
Еще один хороший пример: как только мы выбрали президента и парламент, я поговорил с главным раввином чечено-ингушской общины Давидом Моисеевичем Хазаном, чтобы он на телевидении благословил чеченский суверенитет, президента, парламент и так далее. Чтобы мир заодно узнал, что мы демократы. Он согласился, мы пришли, сели в студии, замечательное интервью было. Давид Моисеевич пропел на иврите молебен в поддержку президента.
Вы предвидели введение федеральных войск в Чечню в конце 1994 года? Где вас оно застало?
В 1994 году на меня возбудили уголовное дело как на врага религии, за систематические оскорбления президента и парламента республики, отстранили от всех должностей, и я вынужден был бежать в Москву, где у меня были друзья, например — академик Игорь Иванович Артюх, которого я знал со студенческих лет.
В это время в России повсеместно была катастрофа. Ельцинская банда раздербанивала ВПК, заказы снижались. А у Артюха простаивали сверхсовременные поточные линии. Чтобы не сбежали квалифицированные работники (там минимум кандидат наук сваркой занимался), он отдал армянским бизнесменам некоторые из этих поточных линий. Они там делали золотые украшения с инкрустацией, какие-то бутылки для шампанского выпускали. И на их копейки он поддерживал рабочий тонус предприятия «Тори» по производству СВЧ-оружия. Он был большой патриот России, мы по поводу этого с ним часто спорили, один раз даже поругались.
Но все же вернемся к вводу федеральных войск. Помните ли вы тот день и что вы тогда испытали?
. И вот Артюх мне, человеку очень ему нужному, выделил два огромных кабинета в Союзе предприятий города Москвы. Там я продолжал издавать газету «Кавказ» 100-тысячным тиражом, там я и застал ввод войск.