отношение англичан к немцам
Юрий Колкер
БРИТАНЦЫ О НЕМЦАХ
В 2000 году институт Гёте подвел итоги своей двухлетней работы — и в недоумении разводит руками. Работали, можно сказать, почти зря. Немец по-прежнему вызывает у британца три основных ассоциации: нацизм, футбол и автомобили. Не густо! А четвертая, побочная ассоциация — пиво: толстый самодовольный баварец в шляпе с пером, гетрах и с громадной пивной кружкой.
Только треть молодых британцев не чувствует отталкивания от немцев. У остальных — что-то свербит в душе при упоминании о самой мощной державе Европейского союза. А ведь кампания института Гёте (она называлась Cool Germany, что на новейшем жаргоне означает потрясающая Германия ) была основательная — и целевая: обрабатывали в пользу немцев более четырех тысяч школ и предприятий. (Заметим, что и Лондон в Германии занят примерно тем же: убеждает немцев, что британцы — народ что надо, а Британия — страна потрясающая.)
Плакаты, выпущенные институтом Гёте, не опровергли этого представления. «Выучи немецкий — и увидишь, что дело не исчерпывается блондинками!», гласит один из них. Тут, по правде сказать, оторопь берет. Что же, блондинки в Британии, что ли, перевелись? Или, может, немки со своей Клавой Шиффер красивее? Сомневаемся. Видим только, что ростом они крупнее (как и мужчины-немцы крупнее британцев, хотя и тем, и другим — да и всем прочим народам планеты — далеко до голландцев).
Представитель института Гёте Клаус Кришок признает: «Похоже, за два года упорной работы нам так и не удалось представить Германию в более выгодном и привлекательном свете. Поразительно, как глубоко застряли в британском сознании некоторые стереотипы…»
Что ж, и это правда. Британцы — косны, упрямы; не только в хорошем, но и в дурном смысле консервативны. Всё это есть. Добавьте еще, что опросы проводились в основном среди молодежи, которая — наше светлое будущее. Про нее (и тут уж про всю молодежь, не только про британскую) приходится сказать, что она не перегружена знаниями. Просили, например, назвать имена самых знаменитых немцев. Тут, разумеется, главная трудность в том, что их невероятно много. Не знаешь, с кого начинать: с Фридриха Барбароссы или с Баха, с Мартина Лютера или с Канта, с Дюрера или Лейбница. А молодой британец, почесав за ухом, припоминал чаще всего всё ту же Клаву Шиффер (которая живет в Британии) — и, понятно, Гитлера. Унылая картина!
Ну, и язык, великий немецкий язык, про который давно выяснено, что он лучше любого другого способствует отвлеченной философской мысли. Институт Гёте сокрушается: только 22 процента молодых британцев сказали, что они немножко могут говорить и понимать по-немецки. Здесь, решаемся думать, сокрушаться нечему. В сущности, это здорово. Процент — высок. Где еще он будет выше? Только в германоязычных странах. Кстати, в Европе — около ста миллионов человек считают немецкий родным (или, во всяком случае, пользуются им ежедневно). Английский и французский оставлены далеко позади. Испанский — тоже (а ведь он второй из мировых языков, по числу носителей уступает только китайскому). Не исключено, что даже русский язык сейчас уступает или вот-вот уступит немецкому; тут тоже должно быть сейчас примерно 100 миллионов, потому что на неевропейскую часть России приходится больше сорока миллионов человек. А в Европейском союзе, как известно, отнюдь не немецкий является основным. Преобладает французский (хотя номинально все языки равноправны, и Брюсселю теперь нужны переводчики, скажем, с португальского на эстонский).
В связи с языком позволим себе американское отступление. Бытует легенда, что отцы-основатели США думали сделать немецкий язык государственным — чтобы совсем отгородиться от ненавистной Англии. Вопрос в пользу английского был будто бы решен большинством в один голос. В действительности такого законопроекта не было. (В январе 1795 года группа немецких эмигрантов из Вирджинии обратилась в конгресс с просьбой напечатать три тысячи экземпляров федеральных законов по-немецки. Некоторые конгрессмены хотели отложить дебаты по петиции; это чисто процедурное предложение и было отвергнуто 42 голосами против 41. Вскоре конгресс одобрил публикацию законов только на английском.) Но легенда не случайно оказалась живучей; она подводит нас к вопросу о соперничестве языков — и народных правд. Если бы в колонизации Америки преуспели немцы или, скажем, французы со своей Луизианой (покрывавшей тогда весь Средний Запад до канадской границы), то сегодня мировым языком запросто мог быть не английский, а немецкий или французский. Ведь не секрет, что мировой успех английского — это успех американского доллара. По лингвистическим достоинствам этот корявый темзинский диалект, отнюдь не улучшенный за океаном, уступает и немецкому, и французскому, и некоторым другим языкам Европы.
Но он, можно сказать, победил, и деваться тут некуда. Опрос в Германии показывает, что целых 97 процентов молодых немцев знают английский, а 25 процентов говорят на нем свободно. А с языком — и английская культура получила мировой размах. Восемьдесят процентов немцев, не затрудняясь, называют британских знаменитостей, и не только мыльных (вроде Клавы), о которых завтра забудут. Пятьдесят процентов немцев относятся к Великобритании с симпатией (и это несмотря на немецкий пацифизм; британское вторжение в Ирак осудили в Германии почти все).
Так что же, кампания института Гёте была вовсе напрасна? Нет, уверяет Клаус Кришок. Имеется громадное достижение: косный, упрямый британец всё же не видит больше в немце врага. Теперь уже нельзя сказать, что британец, вообще говоря, не любит немца. Немцы так рады этому, что решили продлить кампанию еще на год. Глядишь, не за горами и полное любовное слияние.
Но это — вряд ли. И не потому, что два родственных народа не могут забыть кошмарных войн XX века, в которых они безжалостно уничтожали друг друга. Нет, проблема тут, решаемся думать, глубже. Проблема в том, что у каждого народа — своя правда, закрепленная в языке и сознании. Неизреченная правда. Нечто важное, что принадлежит только ему, этому народу, а от других скрыто. Только эту правду, впитанную с молоком матери, и можно любить всей душой. В массовом сознании каждого народа живет потаенная мысль о том, что на самом деле он — лучший. Каждый народ обольщается на свой счет самым причудливым образом (ведь убеждены же некоторые немцы, что их язык — самый музыкальный!). Решительно каждый народ считает себя самым гостеприимным, самым добрым, самым отзывчивым, самым задушевным. Ни один не согласится признать, что ему — как народу — свойственны черствость, жадность или жестокость (а соседи думают о нем именно это). Проходят эти самообольщения — только вместе с народом, с его национальной смертью, стираются — только при унификации, при стирании национальных особенностей. Каждый год в мире исчезает несколько языков — и несколько неизреченных народных правд. Никто от этого не становится богаче. Различия, даже противостояния — плодотворны. Разноязыкий Вавилон с его соперничающими правдами хорош низким уровнем энтропии. Для тока — необходима разность потенциалов. Когда британец полюбит немца, как самого себя, не будет ни британца, ни немца, и в мире прибавится скуки.
24 июня 2000,
Боремвуд, Хартфордшир;
помещено в сеть 6 февраля 2005
радиожурнал ПОВЕРХ БАРЬЕРОВ радиостанции СВОБОДА (Прага) 20 сентября 2004
журнал НА НЕВСКОМ ПРОСПЕКТЕ (СПб) №?, 2005
Почему британцы и немцы не понимают друг друга?
Лондон. Насколько можно заглянуть в прошлое, англичане всегда хотели помешать созданию на континенте блока держав, направленного против них. Именно это опять пугает их в консолидации стран еврозоны перед лицом кризиса. Споры между британцами и немцами, а равно и между британцами и Францией становятся все более горячими.
На слух британцев слова Фолькера Каудера звучат подобно приказу по вермахту: «Сейчас все разом в Европе заговорили по-немецки — не в смысле языка, а принимая инструменты, за которые Ангела Меркель столь долго, и в итоге успешно, боролась», — бушевал руководитель фракции ХДС на партийном съезде. А еще до того, тон был задан президентом Франции Николя Саркози, который произнес в адрес Кэмерона свое ставшее афоризмом «закрой рот».
На Лондон это произвело следующее впечатление: теперь Европа делается в Берлине, она становится все монолитнее, и проводить британскую политику «переменных альянсов» становится все труднее. Саркози цепляется к федеральному канцлеру, чтобы симулировать какое-то свое влияние. Меркель подыгрывает ему в этом, чтобы ослабить впечатление немецкого доминирования.
Британский премьер-министр требует от 17 стран еврозоны еще большего сближения, чтобы предотвратить самое худшее. Одновременно, он ничего не боится больше, чем создания нового блока, который окончательно расколет Европу на «своих» и «чужих». Великобритания могла бы возглавить «аутсайдеров», но баланс изменяется в пользу еврозоны. Вот и Еврокомиссия, ангел-хранитель внутреннего рынка, теряет свое влияние.
Споры о налоге на финансовые операции демонстрируют британцам их угрожающее бессилие. Если Кэмерон воспользуется правом вето, остальные 17 стран захотят действовать самостоятельно, без оглядки на лидирующее положение лондонского Сити, главное достояние британцев. Каудер произносит заклинания о европейской солидарности, а британцы видят в них лишь «пулю в самое сердце Лондона» и интерес еврозоны пополнить свою наличность.
Евроскептики в британской среде требуют проведения референдума о выходе из союза, лейбористы также сдвигаются в сторону скептически настроенных слоев нации и призывают к перераспределению полномочий, а либерал-демократы еще даже и не думали говорить о вступлении в зону евро. Европе грозит не распад на два блока, движущихся с различными скоростями, «. а движущихся в совершенно различных направлениях», — предупреждает бывший комиссар Евросоюза (по торговле — прим.пер.) Питер Мандельсон.
Критика немецкого кризисного управления
При этом кризис демонстрирует, как сильно британцы зависят от Европы. Премьер высказал критику немецкого кризисного управления, и вежливо напомнил канцлеру о том, что Европа 60 лет переводила свое достояние в Германию, покупая ее товары. Он не сердится на это. У него слишком мало пространства для манёвра, еще меньше идей, он находится под давлением экономического кризиса, и сам мечется между скепсисом и конструктивным прагматизмом, как все британцы.
Кэмерону нужны обязательства, что голоса «чужаков» сохранят свой вес, и лондонский Сити сможет защищаться от атак из Европы. Почему именно сейчас федеральный канцлер должен заботиться о британцах, которые сами так мало предлагают? Она уже провела для Кэмерона границу: если он будет вставлять палки в колеса немецким стремлениям реформировать Договор, 17 стран уладят дело сами.
Однако немцы, в отличие от французов, лучше помнят о неоднозначном положении британцев как аутсайдеров и их роли в европейской истории. Умно ли так поступать, маргинализируя Великобританию, и отказываясь от ее внешнеполитического веса? Как отразится это на европейской обороноспособности? Возможен ли сегодня без нее внутренний рынок? И что станет с Германией, оставшейся в объятиях одних лишь французов?
Французы против англичан: «Нельзя доверять людям, которые так плохо готовят»
«Прикрой варежку!», — сказал Николя Саркози британскому премьер-министру Дэвиду Кэмерону на саммите Евросоюза. То, что французы весьма охотно вставляют шпильки британцам, показывает наша подборка исторических цитат.
«. единственное, что британцы когда-либо привнесли в европейское сельское хозяйство, это коровье бешенство», — сказал Ширак.
Уже в 18-м веке не было недостатка в размышлениях об англо-французских противоположностях. Французский поэт Николя де Шамфор говорил: «Англичанин чтит закон и презрительно отвергает авторитет. Француз, напротив, уважает авторитет, и презирает закон».
В Великобритании и до настоящего дня сохраняют юридическую силу тысячи законов, изданных до 1801 года. Французский писатель Пьер Данинос облек несколько сомнительное понимание закона британцами в следующее выражение: «Английское уважение к традиции заходит столь далеко, что лучше обойти закон, чем отменить его».
«Для Великобритании Ла-Манш всегда шире, чем Атлантический океан», — ехидничал Жак Баумель, участник Сопротивления во время Второй Мировой войны.
Также и бывший президент Франции Жорж Клемансо (1841-1929) вставлял шпильки островной империи: «Английский язык — это плохо выговоренный французский».
Отношение англичан к немцам
Шпильманн, зато у них разная вера, а от этого другие культура, обычаи и менталитет. Немцы и англичане те же протестанты.
Шпильманн, а в чем между ними разница? Между лютеранами и англиканами? У англичан, помнится, еще и пуритане были, которые основали колонию Новую Англию в Северной Америке.
Англикане это почти те же католики, отделившиеся от Ватикана, что бы их король, какой- то Генрих, мог спокойно развестись. А лютеране серьезнее. Они признают только бога и у них нет священников, пасторы просто назначаются из простого народа. А пуритане это английские лютеране, которые требуют очистить англиканство от пороков католиков
Навальный. Вообще то половина немцев католики. Тот же Нимёллер изречение которого все цитируют был католическим священником.
Татары и башкиры тоже братские. А чеченцы с ингушами вообще один народ. Как и сербы с хорватами. Тем не менее враждуют.
Stefano, ну вот и хватить вопить о «братском» украинском народе. Пусть сами барахтаются и выживают как хотят. И бесплатно ни одну копейку им не давать. Пусть сами зарабатывают, твари!
Навальный. тебе обычные украинцы что сделали? Ну те, которые сами в шоке от происходящего?
Stefano, там 90% скачут за бендеровцев и искренне ненавидят русских и Россию. Поэтому был бы я на месте Путина, выжег бы Украину ковровыми ядерными обстрелами, превратив территорию Украины в радиоактивное стекло.
По итогам президентских выборов 2014 г, украинцы за знатных русофобов и бендеровцев отдали 90% своих голосов: за Порошенко 56%, за Ляжко, Гриценко, Тимошенко, Яроша, Ляжко и т.д.
Навальный. а вот и нет. Я и в Крыму, и в Сочи встречался с украинцами. И поверь, они сами в шоке были.
В Судаке работницы гостиницы были украинками. Очень хорошие люди, без всяких «на гиляку».
Stefano, Судак это в Крыму находится, там нет скакунов. Вот побывал бы ты в Киеве или Харькове, удивился бы от обилия ненависти к русским и к России.
Навальный. ты представь, а работницы из Киева, Одессы и Днепропетровска были. И что-то ненависти я не испытывал.
Stefano, бабы это бабы. Они аполитичны. А вот с мужиками из Киева, Одессы и Днепропетровска траблы были бы.
Навальный. а ты думаешь, что они замужем за отморозками? Там, кстати, и с Украины много отдыхающих. И все нормально было.
Stefano, украинцы мрази, умело скрывают свое истинное рыло. Недаром Кравчук хвастался, что в детстве таскал тормозки лесным братьям. Еще раз говорю: если ты такой укрофил, то езжай в Киев и ощути на себе, как там к русским относятся.
Навальный. а зачем мне это? Я и отсюда знаю, что украинцы разные. Не спорю, что среди них есть ненормальные (мягко говоря). Но есть и хорошие люди. И таких не мало.
Навальный. ийэҔин баппыккын ду тугуй баллыгыраан ынырыккын ди)))
Stefano, нет не братские.
Международную вражду провоцируют правящие семейства.
Алик, семейка Виндзоров в Англии?
Алик, чушь. Латынь лежит в основе романских языков: французского, испанского, португальского и итальянского. Английский и немецкий языки относятся к германским языкам.
На латинском эта фраза будет:
Тутошние мозгляки начинают что-то кумекать. 🤣🤣🤣
Stefano Эксперт, правильно сказал это не вражда, это выяснение, кто главный среди своих. А еще точнее, это соперничество и спортивный азарт, кто кого, Англосаксы или Германцы?! Первыми «стартанули» англоскасы, предки норманны перейдя на острова Британии, разбив местные племена и княжества, установив свою власть и влияние. В исконных землях германцы, в то время были раздроблены и жили под влиянием Католической церкви. Пока немцы приходили в себя, долго «варились» в котле межусобных войн и конфликтах. Англичане, преуспели встать первыми на ноги, построить сильный флот и армию, завоевать одну пятую земного шара. Пока немцы с помощью прусского канцлера объединяли Германию, Англия успела стать первой индустриальной державой в Мире и владела гигантской империей на планете с огромной населением в МИре (Индия, Австралия. Новая Зеландия, Канада, Южная Африка, Египет Суэцким каналом, многочисленными островами на Тихом, Индийском и Атлантическом океане). К периоду объединения Германии и выхода на мировой уровень как передовое государство в начале ХХ века, Англия была уже сильная в экономическом и политическом плане страна.
Генетики установили, что у половины жителей Великобритании немецкие корни. Общий ген циркулирует в крови британцев с 449 года, когда германские племена впервые высадились на территории нынешнего графства Кент. Однако лишь шесть процентов всех немцев по отцовской линии германского происхождения. Остальные — выходцы из стран Восточной Европы. Новое переселение народов?
Биологи из лондонского University College исследовали сегмент Y-хромосомы, который наличествует у большинства датчан и жителей Северной Германии, и пришли к выводу, что он также характерен для жителей Великобритании. Анализ зубной эмали и костей, найденных на англосаксонских кладбищах, подтвердил этот результат, сообщает британская Daily Mail. Керамика и ювелирные украшения, найденные в ходе археологических раскопок в долине реки Эльбы в Северной Германии, оказались аналогичны находкам, сделанным в могильниках англосаксов. Сохранилась масса свидетельств, что переселенцы на Британские острова поддерживали контакты со своими родственниками на континенте примерно в течение трех поколений.
Из учебников британские школьники знают, что в 43 году нашей эры при императоре Клавдии римляне захватили южные области острова Britannia и провозгласили их римскими провинциями. До этого сюда дважды наведывался сам Цезарь. Во времена Флавиев римляне благодаря Юлию Агриколе, тестю знаменитого историка Тацита, расширили свои владения в северном направлении до Клоты и Бодотрии. Однако уже Адрианну пришлось оставить территорию нынешней Южной Шотландии. По его указу для обеспечения безопасности римских владений от Карлайта до Ньюкасла был сооружен оборонительный вал, строительство которого завершилось в 127 году.
При Антонине Пии, в 143 году, границу вновь удалось отодвинуть на север и укрепить оборонительным валом. В 184 году Септимия Север разделил Британию на две провинции — Britannia inferior (Нижняя Британия) и Britannia superior (Верхняя Британия). В 259-268 годах Британия входила в состав империи узурпатора Постума, а при Караузии и Аллекте, в 286-297 годах, отделилась от Римской империи, но была снова возвращена в ее состав Констанцием Хлором.
В IV веке Британия часто подвергалась нападениям пиктов и скотов из Шотландии (Каледонии), а также нашествиям германских племен франков и саксов. В начале V века римляне вывели свои войска и власть на острове перешла в руки местных племен и вторгшихся на его территорию англов, саксов и ютов. Наиболее сильно романизированными областями Британии стали южные и юго-восточные районы, где римляне основали города Эбуракум (Йорк), Лондиниум (Лондон) и Камулодунум (Колчестер).
От тех смутных времен не осталось письменных источников, однако правоту генетиков и биологов подтверждают не только археологи (о чем мы уже сказали), но и лингвисты. О том, что с территории нынешних немецких земель Шлезвиг-Гольштейн и Нижняя Саксония, а также южной Дании, где до сих пор проживают фризы, в Британию переселилось множество германских племен, свидетельствуют нижненемецкие диалекты.
Люди, для которых фризский язык является родным, разговаривают на языке, родственном древнеанглийскому. Полторы тысячи лет назад из него произошел современный английский язык, впоследствии обильно сдобренный французским. Однако и в современном английском языке сохранилось более пяти тысячи слов из англосаксонского. В основном для описания частей тела: «нога» по-немецки Fuß, а на нижненемецком и английском foot; предметов домашнего обихода: «нож» в немецком Messer, по-английски knife и на нижненемецком Kniv; явлений природы: вода в немецком Wasser, по-английски и на нижненемецком water. Отчасти этот диалект возродил филолог и писатель Толкиен, автор «Властелина колец», имевший в своем роду германских предков. Некоторые его герои говорят на англосаксонском наречии пятого столетия. Лексический состав (но не грамматика) английского языка романизировался на 55 процентов после вторжения норманнов в 1066 году.
Публикуя этот материал, журналисты Альбиона ерничали и в заголовках писали, что британцам следует забыть обе мировые бойни и один Чемпионат мира по футболу 1966 года. Напомним, что тогда сборная Англии победила в финале сборную ФРГ со счетом 4:2 и выиграла свой первый (и до сих пор единственный) Кубок чемпионов мира. Про войны уж и говорить нечего…
Между прочим, Гитлер причину недоброжелательного отношения англичан к немцам видел в том, что в 1870 году в Германии произошел колоссальный прирост населения и в результате большое количество эмигрантов хлынуло, в том числе, и на Британские острова. Снова германская экспансия! Однако скрупулезная германская научная статистика подсчитала, что на самом деле число эмигрантов с 1882 года сокращалось, а с 1895 года въезд превышал выезд.
Франки, которые образовали в будущем ядро Франции, тоже представляли собой родственные западногерманские племена. Но в геополитической игре, как и на полях сражений, последних столетий Франция всегда противостояла Германии. Это и позволило фюреру заключить, что «в обозримом будущем в Европе для Германии есть лишь два возможных союзника: Англия и Италия». Мы решили напомнить об этом в связи с тем, что принципиальные вопросы на политической арене рассматриваются далеко не с позиций родства, даже если об этой кровной связи известно.
Пока британцы-островитяне пережевывают абсолютно не сенсационную новость о том, что они на 50 процентов германцы, у самих немцев случилась другая беда. Их СМИ огорошили местное население следующими данными: только шесть процентов всех немцев по отцовской линии имеют германское происхождение. Недавний анализ ДНК показал, что 30 процентов современных немцев — выходцы из Восточной Европы. При этом генетики подчеркивают, что немецкие женщины в большей степени являются немками, чем немецкие мужчины.
У каждого десятого немца были еврейские предки, сообщает воскресная немецкая газета Bild am Sonntag со ссылкой на исследование, проведенное в Швейцарии. Генетики из Igenea в Цюрихе, которые проводили исследование ДНК, объясняют тот факт, что у половины немецких женщин обнаружены германские корни, а у мужчин их практически не осталось, тем, что мужчины, вследствие войн, погибали и не успевали произвести на свет мужское потомство.
«Современная генетика показывает абсурдность расизма, — пишет на веб-сайте Welt-online одна из экспертов Имма Пацос (Imma Pazos). — Все генетические тесты доказали, что у каждого человека имеется бесчисленное количество корней и каждый из нас представляет собой «мешанину» различных предков».
Блогеры немецкоязычной сферы интернета моментально раскусили «поползновения» генетиков, которые «именем науки» разжаловали их германских предков. Современные немцы, в отличие от бисмарковских времен, видят свои корни не в «крови и почве», а в языке, культуре и государственном устройстве. Не так давно на основании тех же генетических исследований обнаружили, что у Гитлера и Ленина были еврейские предки. Однако один из них стал вождем мирового пролетариата, а другой фюрером Третьего рейха вовсе не по этой причине. Рождение Ульянова в царской России и появление на свет Шикльгрубера в Австро-Венгерской монархии и именно в конце XIX столетия обусловило остальное. Простая логика, известная еще нашим предкам: Post hoc non propter hoc, — что значит: «после этого, но не вследствие этого»!
Читайте самое интересное в рубрике «Наука и техника»
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.